Краткое руководство к красноречию М

Вклад М.В. Ломоносова в развитие славянской филологии

«Краткое руководство к красноречию» М. В. Ломоносова

Список использованной литературы

«Образцовая речь» - это есть речь, прежде всего, выразительная, логично организованная, отличающаяся грамматической и орфоэпической правильностью, точностью в употреблении слов и лексическим разнообразием. Выдающийся советский лингвист, лексикограф, доктор филологических наук, профессор Сергей Иванович Ожегов подчёркивал: «Высокая культура речи - это умение правильно, точно и выразительно передать свои мысли средствами языка. Правильной речью называется та, в которой соблюдаются нормы современного литературного языка. Но культура речи заключается не только в следовании нормам языка. Она заключается еще и в умении найти не только точное средство для выражения своей мысли, но и наиболее доходчивое (т. е. наиболее выразительное) и наиболее уместное (т. е. самое подходящее для данного случая) и, следовательно, стилистически оправданное».

К индивидуальной культуре речи, к речевому поведению человека во все времена предъявлялись высокие требования. Учение о стиле и содержании эффективной и образцовой речи, её основных качествах существовало с давних времён: этим занималась древнейшая наука - риторика (теория красноречия, наука об ораторском искусстве). В России развитие риторических идей началось в XVII в. Первые русские и общедоступные руководства по красноречию были написаны Михаилом Васильевичем Ломоносовым («Краткое руководство к красноречию»). В конце XVIII - начале XIX вв. сложилась риторическая школа российских академиков, а затем и университетская школа красноречия: значительные исследования по риторике этого времени связаны с именами Михаила Михайловича Сперанского, Александра Сергеевича Никольского, Ивана Степановича Рижского. Расцвет русской риторики приходится на первую половину XIX века. Последние наиболее детально разработанные программы по риторике были опубликованы в «Записках Института Живого Слова», вышедших в 1919 г.

ломоносов красноречие российский грамматика

Вклад М.В. Ломоносова в развитиеславянской филологии

М. В. Ломоносов родился 8 (19) ноября 1711 года в деревне Мишанинской, приблизительно в 80 км от Архангельска. Неуёмная жажда знаний и истины отличала М. В. Ломоносова с раннего детства, поэтому он отправляется в Москву поступать в академию. В этом городе он ищет знания, но полностью не удовлетворён предлагаемым материалом для изучения. Как самого лучшего ученика его переводят в Петербург, а затем за границу для обучения горному делу.

М. В. Ломоносов был человеком очень разносторонним, будучи физиком, химиком, он с ранних лет имел страсть к филологическим наукам и внёс большой вклад в их разработку. Труды М. В. Ломоносова способствовали громадному сдвигу в развитии почти всех наук. Языкознание можно с полным правом рассматривать как одно из важнейших направлений научной деятельности М. В. Ломоносова, в какой-то степени синтезирующей все его работы. Занятием «устройство родного языка» М. В. Ломоносов продолжал заниматься всю жизнь. Начав с разработки теории русского стихосложения, он обратился затем к утверждению основных начал русской литературной речи («Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоречия сочиненное» (1744), и «Краткое руководство к красноречию).

Книга первая, в которой содержится «Краткое руководство к красноречию» (1748), и к нормативной деятельности в области русской грамматики («Российская грамматика» (1757)). Чуть позже он разработал учение о трёх стилях русского литературного языка («Предисловие о пользе книг церковных» (1758)). М. В. Ломоносов составил учебник истории для школ «Краткий Российский летописец с родословием» и приступил к созданию многотомной русской истории, но успел написать лишь первый том - «Древнюю Российскую историю» (до 1054 г.).

В рукописях М. В. Ломоносова сохранилось много материалов, свидетельствующих о широте его языковедческих и литературоведческих интересов. Остался, например, перечень задуманных работ:

· о сходстве и переменах языков;

· о сродных российскому языку и о нынешних диалектах;

· о славянском церковном языке;

· о простонародных языках;

· о преимуществах российского языка, о чистоте и красоте российского языка;

· о новых российских речениях;

· о чтении книг старинных и о речениях нестеровских, новгородских и пр. лексиконом незнаемых;

Найдены черновики сравнительной грамматики славянских и других родственных языков. М. В. Ломоносов верно разграничил языки. Он говорит о родстве русского языка со славянскими языками - польско-богемским (чешским) и болгарско-моравским (сербским), говорит о родстве с греческим и латинским (что неоспоримо), с германскими и романскими языками, происшедшими из латыни, с курляндскими языками (так называл М. В. Ломоносов литово-латышские языки). М. В. Ломоносов совершенно точно определил круг родственных индоевропейских языков. В числе не родственных русскому языку он как раз называет древнееврейский, татарский, финские языки. Таким образом, задолго до работ У. Джонса и Ф. Боппа М. В. Ломоносов установил родственные связи русского языка с другими индоевропейскими языками. Вспомним, что он не был языковедом и не имел возможности уделять вопросам лингвистики достаточно внимания.

В 1748 году М. В. Ломоносов составляет «Краткое руководство к красноречию». Он даёт высокую оценку русскому языку, который в то время был ещё очень мало обработан. Риторическое учение складывалось веками, начиналось от классической древности, давало определённые правила и пренебрегало потребностями новой жизни и национального языка. Со стороны М. В. Ломоносова было проявлено очень много самостоятельности, литературного таланта, чтобы ввести риторику в современную жизнь и приспособить её к потребностям времени, нуждам

современной школы и родного языка. М. В. Ломоносов даёт риторику в прекрасной литературной и научной обработке. «Краткое руководство к красноречию» М. В. Ломоносова в своё время была замечательной и интересной книгой, давая ясные правила, приводя прекрасные литературные примеры, взятые из поэтических трудов.

Сведения о начале работы М. В. Ломоносова по русской грамматике мы имеем с 1751 года, до этого Ломоносов собирает богатейший материал для создания «Российской грамматики». В этом труде Ломоносовым было проведено всестороннее исследование языка и в произносительной системе (аканье, большой план грамматических статей об ударении слов, устанавливает жёсткие нормы для произношения, много материала, относящегося к морфологической системе (спряжение, склонение, словообразование и т.д.)). Ещё в детстве М. В. Ломоносов потихоньку от взрослых штудировал «Грамматику» М. Смотрицкого (целая энциклопедия гуманитарных наук, знакомство с этой книгой позволило М. В. Ломоносову не только более верно понять древнерусские тексты, но, прежде всего, быстро изучить греческий и латинский языки).

М. В. Ломоносов осознал, что в каждом языке наряду с элементами общечеловеческими есть черты своеобразные, заслуживающие такого же кристального изучения, такого же уважения, как и единые, всеобщие нормы языка. И М. В. Ломоносов разделил свою книгу на части - общую и специальную. В общей части рассматриваются основные грамматические категории иностранных языков, а специальная часть - русская. Отмечая нередко несоответствие конкретного речевого материала идеальным нормам мышления, М. В. Ломоносов не призывает, как французские рационалисты, к ломке и переделке языка в угоду логике. Он, например, отмечает, что категория рода в русском языке нерациональна. Однако, указав на это несоответствие логики и грамматики, М. В. Ломоносов настаивает на том, что необходимо усвоить конкретные особенности заполнения родовых категорий в русском языке.

Благодаря знанию иностранных языков, замечательной наблюдательности в области звуков русской речи по слуху и работам органов произношения М. В. Ломоносов отчётливо разобрался в звуках нашей речи и значении букв нашей азбуки. М. В. Ломоносов дал также простые, точные и основательные правила слитного и раздельного написания слов.

М. В. Ломоносова часто упрекают в том, что он очень плохо справился с классификацией глаголов, глагольных времён. Он насчитывает 10 времён русских глаголов - 8 от глаголов простых и 2 от сложных. Его видовые категории не противопоставлены категориям временным. М. В. Ломоносов в своей «Грамматике» верно отразил то переходное состояние, когда формы времени и формы вида ещё не дифференцировались в полной мере. В начальных главах «Грамматики» сказано, что у русских глаголов 3 времени (настоящее, прошедшее и будущее), а не 10; следовательно, М. В. Ломоносов не смешивает категории вида и времени, он ещё не видит противопоставления форм вида и времени в конкретно существующей и употребляющейся тогда в живом русском языке (при этом народном) системе спряжений и отмечает как раз нерасчленённое выражение вида и времени.

Конечно, «Российская грамматика» М. В. Ломоносова устарела, но главным образом лишь в том смысле, что устарел язык его времени; частично устарела также терминология Ломоносова, хотя в своё время он был в ней новооткрывателем.

Таким образом, «Российская грамматика» замечательный трактат середины XVIII века, который, несомненно, во многом опередил современные грамматики западноевропейских языков и развитие русского языкознания почти на 100 лет.

«Краткое руководство к красноречию» М. В. Ломоносова

Для того чтобы быть хорошим пропагандистом и популяризатором науки, надо владеть словом, особыми приёмами привлечения внимания слушателей. Ведь недаром же на одной лекции мы сидим, не шелохнувшись, стараясь не пропустить ни слова докладчика, а на другой - вздыхаем, зеваем, смотрим на часы. Качество лекции зависит от мастерства выступающего, а оно, в свою очередь, - от умения владеть аудиторией.

Ораторскому искусству можно научиться. Для желающих овладеть им М. В. Ломоносов и написал своё «Краткое руководство к красноречию», которое имело принятое по тем временам такое длинное название: «Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочинённая в пользу любящих словесные науки». (Вторая и третья книги М. В. Ломоносовым написаны не были). Во введении учёный пишет: «Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению. К приобретению оного требуются пять следующих следствий: первое - природные дарования, второе - наука, третье - подражание авторов, четвертое - упражнение в сочинении, пятое - знание других наук». Пересказать подробно «Краткое руководство к красноречию» М. В. Ломоносова трудно, так как этот объёмистый труд содержит около трёхсот страниц текста. На них - различные риторические правила; требования, предъявляемые к лектору; мысли о его способностях и поведении при публичных выступлениях; многочисленные поясняющие примеры.

Отметим основные положения, указанные учёным, которые не потеряли своего значения и в наши дни. «Риторика есть учение о красноречии вообще. В сей науке предлагаются правила трёх родов. Первые показывают, как изобретать оное, что о предложенной материи говорить должно; другие учат, как изобретённое украшать; третьи наставляют, как оное располагать надлежит, и посему разделяется Риторика на три части - на изобретение, украшение и расположение». М. В. Ломоносов говорит о том, что выступление должно быть логично построено, грамотно написано и изложено хорошим литературным языком. Он подчёркивает необходимость тщательного отбора материала, правильного его расположения. Примеры должны быть не случайными, а подтверждающими мысль выступающего. Их надо подбирать и готовить заранее. При публичном выступлении («распространении слова») «наблюдать надлежит:

1. чтобы в подробном описании частей, свойств и обстоятельств употреблять слова избранные и убегать (избегать) весьма подлых, ибо оне отнимают много важности и силы и в самых лучших распространениях;

2. идеи должно хорошие полагать напереди (ежели натуральный порядок к тому допустит), которые получше, те в середине, а самые лучшие на конце так, чтобы сила и важность распространения вначале была уже чувствительна, а после того отчасу возрастала».

Далее М. В. Ломоносов пишет о том, как пробудить в слушателях любовь и ненависть, радость и страх, благодушие и гнев, справедливо полагая, что эмоциональное воздействие часто может оказаться сильнее холодных логических построений. «Хотя доводы и довольны бывают к удовлетворению о справедливости предлагаемыя материи, однако сочинитель слова должен сверх того слушателей учинить страстными к оной. Самые лучшие доказательства иногда столько силы не имеют, чтобы упрямого преклонить на свою сторону, когда другое мнение в уме его вкоренилось. Итак, что пособит ритору, хотя он своё мнение и основательно докажет, ежели не употребит способов к возбуждению страстей на свою сторону. А чтобы сие с добрым успехом производить в дело, то надлежит обстоятельно знать нравы человеческие. от каких представлений и идей каждая страсть возбуждается, и изведать чрез нравоучение всю глубину сердец человеческих. Страстию называется сильная чувственная охота или неохота. В возбуждении и утолении страстей, во-первых, три вещи наблюдать должно:

1. состояние самого ритора;

2. состояние слушателей;

3. самое к возбуждению служащее действие и сила красноречия.

Что до состояния самого ритора надлежит, то много способствует к возбуждению и утолению страстей:

1. когда слушатели знают, что он добросердечный и совестный человек, а не легкомысленный ласкатель и лукавец;

2. ежели его народ любит за его заслуги;

3. ежели он сам ту же страсть имеет, которую в слушателях возбудить хочет, а не притворно их страстными учинить намерен».

Чтобы воздействовать на аудиторию, лектор должен учитывать возраст слушателей, их пол, воспитание, образование и множество других факторов. «При всех сих надлежит наблюдать время, место и обстоятельства. Итак, разумный ритор при возбуждении страстей должен поступать как искусный боец: умечать в то место, где не прикрыто». Произнося слово, надо сообразовываться с темой выступления, подчёркивает М. В. Ломоносов. В соответствии с содержанием лекции необходимо модулировать голос, повышая или понижая его так, чтобы «радостную материю весёлым, печальную плачевным, просительную умильным, высокую великолепным и гордым, сердитую произносить гневным тоном. Ненадобно очень спешить или излишнюю протяжённость употреблять, для того что от первого слова бывает слушателям невнятно, а от другого скучно».

Во второй части «Краткого руководства к красноречию» М. В. Ломоносов говорит об украшении речи, которое состоит «в чистоте штиля, в течении слова, в великолепии и силе оного. Первое зависит от основательного знания языка, от частого чтения хороших книг и от обхождения с людьми, которые говорят чисто». Рассматривая плавность течения слова, М. В. Ломоносов обращает внимание на продолжительность словесных периодов, чередование ударений, воздействие на слух каждой буквы и их сочетаний. Украшению речи способствует включение в неё аллегорий (иносказаний) и метафор, метонимий и гипербол (преувеличений), пословиц и поговорок, крылатых выражений и отрывков из известных сочинений. Причём всё это надо употреблять в меру, добавляет учёный.

Последняя, третья часть «Руководства» называется «О расположении» и повествует о том, как надо размещать материал, чтобы он произвёл наилучшее, наисильнейшее впечатление на слушателей. «Что пользы есть в великом множестве разных идей, ежели они не расположены надлежащим образом? Храброго вождя искусство состоит не в одном выборе добрых и мужественных воинов, но не меньше зависит и от приличного установления полков». И далее М. В. Ломоносов на многочисленных примерах поясняет сказанное.

Посмотрим теперь, как сам учёный на практике применял вышеизложенное в своих публичных выступлениях. Современники свидетельствуют, что М. В. Ломоносов был выдающимся ритором. Это признавали даже его недруги. Враг учёного Шумахер писал одному из своих корреспондентов: «Очень бы я желал, чтобы кто-нибудь другой, а не господин Ломоносов произнес речь в будущее торжественное заседание, но не знаю такого между нашими академиками. Оратор должен быть смел и некоторым образом нахален. Разве у нас есть кто-либо другой в Академии, который бы превзошел его в этом качестве». Здесь сквозь явное недоброжелательство просматривается невольное признание риторических способностей. «Слова» и «Речи» учёного всегда привлекали множество слушателей и проходили с неизменным успехом. Известный русский просветитель Н. И. Новиков вспоминал, что слог М. В. Ломоносова «был великолепен, чист, тверд, громок и приятен», а «нрав он имел веселый, говорил коротко и остроумно и любил в разговорах употреблять острые шутки». В качестве иллюстраций ораторского искусства Ломоносова, его умения образно и интересно рассказывать об успехах и достижениях науки, понятно объяснять дотоле неизвестное. Рассмотрим два примера. Первый - «Слово о пользе химии, в публичном собрании императорской Академии наук сентября 6 дня 1751 года говоренное Михаилом Ломоносовым». Начинается оно так: «Рассуждая о благополучии жития человеческого, слушатели, не нахожу того совершеннее, как ежели кто приятными и беспорочными трудами пользу приносит. Приятное и полезное упражнение, где способнее, как в учении, сыскать можно? В нем открывается красота многообразных вещей и удивительная различность действий и свойств. Им обогащающийся никого не обидит затем, что неистощимое и всем общее предлежащее сокровище себе приобретает». Говоря о пользе учения, о необходимости приобретения знаний, учёный показывает, насколько образованный человек отличается в лучшую сторону от невежественного. И призывает учиться, познавать новое. «Представьте, что один человек немногие нужнейшие в жизни вещи, всегда перед ним обращающиеся, только назвать умеет, другой не токмо всего, что земля, воздух и воды рождают, не токмо всего, что искусство произвело чрез многие веки, имена, свойства и достоинства языком изъясняет, но и чувствам нашим отнюдь не подверженные понятия ясно и живо словом изображает. Один выше числа перстов своих в счете производить не умеет, другой не токмо. величину без меры познавает, не токмо на земли неприступных вещей расстояние издалека показать может, но и небесных светил ужасные отдаления, обширную огромность, быстротекущее движение и на всякое мгновение ока переменное положение определяет. Не ясно ли видите, что один почти выше смертных жребия поставлен, другой едва только от бессловесных животных разнится; один ясного познания приятным сиянием увеселяется, другой в мрачной ночи невежества едва бытие свое видит?»

Культура речи является выражением того идеала языковой культуры, который складывается усилиями многих поколений и находит своё воплощение в литературном языке. Именно писатели с их трепетным и вдумчивым отношением к слову, его оттенкам и звучанию формируют в своих произведениях нормы литературного языка. С появлением литературного языка появляется и культура речи, которая формирует культуру отношений и более того - систему ценностей. Литературный язык - это то, что в языковом плане объединяет нацию. Культура речи отдельно взятого человека отражает его общий культурный уровень - образованность, воспитанность, умение владеть собой, способность понимать людей иных культур, восприимчивость к произведениям искусства, скромность. По тому, как человек строит речь, подбирает слова, можно судить о его нравственных и деловых качествах. Чем выше общая культура говорящего, тем больше его речь будет соответствовать нормам литературного языка.

Большой вклад в развитие культуры речи и развития русского литературного языка внёс М. В. Ломоносов. Во всех суждениях о нормах произношения и правописания М. В. Ломоносов прогрессивен, глубокомыслен и проницателен. В 1748 г. М. В. Ломоносов выпустил в свет «Краткое руководство к красноречию» (кн. 1 «Риторика»). В первой части, носившей название «Изобретение», ставился вопрос о выборе темы и связанных с ней идей. Вторая часть - «О украшении» - содержала правила, касавшиеся стиля. Самым важным в ней было учение о тропах, придававших речи «возвышение» и «великолепие». В третьей - «О расположении» - говорилось о композиции художественного произведения. В «Риторике» были не только правила, но и многочисленные образцы ораторского и поэтического искусства. Она была и учебником и вместе с тем хрестоматией (учебным пособием, представляющим собой сборник избранных произведений или отрывков из них).

Список использованной литературы

1. Волков А. А. «Основы русской риторики». М.,1997.

2. Вомперский В. П. «Риторика в России XVII-XVIII вв.». М. 1988. - 180 с.

3. Ломоносов М. В. «Краткое руководство к красноречию» // Поли. собр. соч. В 11 т. М. 1952. Т. 7. С. 91-378.

Размещено на Allbest.ru

М.в.ломоносов краткое руководство к красноречию

Считается, что именно М.В. Ломоносов положил начало научной русской риторики, написав Краткое руководство к красноречию (1748г.).

Риторика М.В. Ломоносова состоит из трех частей:

Основные теоретические положения риторики в книге М.В. Ломоносова сопровождаются цитатами из сочинений знаменитых писателей Древней Греции и Древнего Рима, Средневековья, эпохи Возрождения и Нового времени, данными в авторском переводе. Много в учебнике примеров, написанных самим Ломоносовым, в том числе стихотворных.

В Кратком руководстве Ломоносов дает следующее определение риторики:
Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем преклонять других к своему об иной мнению.

Следовательно, по Ломоносову, риторика есть искусство убеждения. Именно М.В. Ломоносов утвердил в употреблении термин красноречие, выбрав его из длинного ряда синонимов.
Интересно, что М.В. Ломоносов различал термины:

риторика наука, учение, правила,

красноречие искусство, умение красно говорить, а также тексты словесности.

Краткое руководство к красноречию издавалось при жизни Ломоносова не менее трех раз. Все позднейшие русские риторики основывались на этом труде М.В. Ломоносова. Многие высказывания Ломоносова современны и сегодня.
Так, например, для красноречия, по Ломоносову, необходимы прежде всего дарования

душевные (острый ум и память),

телесные (громкий голос, долгое дыхание, приятная внешность и осанка).

Однако одних природных качеств недостаточно, чтобы стать оратором. Одним из важнейших требований теории красноречия является знание элементов и структуры публичной речи. В Риторике Ломоносова предлагается строить речь из четырех частей:

Указаны задачи каждой части, даны советы, как каждую из них произносить.
Много внимания уделено логической значимости аргументов, а также средствам усиления эмоциональности речи. Оратор должен влиять и на разум, и на чувства слушателей. А чтобы разбудить чувства, нужно глубоко знать нравы человеческие, учитывать состояние, возраст, пол слушателей. Наиболее содействуют возбуждению страстей

В своем учебнике Ломоносов приводит очень много метких и полезных наблюдений, советов оратору, предвосхитив целый ряд закономерностей, которые спустя многие десятилетия будут сформулированы социальной психологией, теорией управления и другими науками.

Теория риторики - Риторика Ломоносова - Литература для студента

Страница 14 из 66

Первый учебник риторики на русском языке был написан Михаилом Васильевичем Ломоносовым (1711-1765). Он был напечатан в 1748 г. под названием “Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненная в пользу любящих словесные науки”.

Ломоносов определяет риторику как науку о письменной и устной речи; это свод правил, ему предлагалось следовать в тех устных и письменных произведениях, в которых затрагивались преимущественно государственные, общественные и религиозно-философские темы. В своем труде он выделяет собственно риторику, т.е. учение о красноречии вообще, касающееся прозы и стихов; ораторию, т.е. наставление к сочинению речей в прозе; поэзию, т.е. наставление к сочинению поэтических произведений.

Риторика М.В.Ломоносова состоит из трех частей: “О изобретении”, “О украшении”, “О расположении”. Вот как он обосновывает построение своей книги: “Риторика есть учение о красноречии вообще… В сей науке предлагаются правила трех родов. Первые показывают, как изобретать оное, что о предложенной материи говорить должно; другие учат, как изобретение украшать; третьи наставляют, как оное располагать надлежит, и посему разделяется риторика на три части – на изобретение, украшение и расположение”.

Основные теоретические положения риторики в книге М.В.Ломоносова сопровождаются цитатами из сочинений знаменитых писателей Древней Греции и Древнего Рима, Средневековья, Возрождения и Нового времени, данными в авторском переводе. Много в учебнике примеров, написанных самим Ломоносовым, в том числе стихотворных.

Все позднейшие русские риторики основывались на труде М.В. Ломоносова.

Педагогико-риторические идеи и речевые образцы в - Кратком руководстве к красноречию - М

А. С. Пушкин, чьи высказывания о Ломоносове столь афористически метки и глубоки, что давно стали хрестоматийными, выразил в них главное — уникальность масштаба этой фигуры в становлении русской культуры, — просвещения и образования как существенной ее части, — и поистине возрожденческий универсализм.

"Ломоносов был великий человек. он один является самобытным сподвижником просвещения. Он первый наш университет", — так определил Пушкин ту титаническую задачу, что поставил перед собой и смог выполнить Ломоносов (1, с. 225). С 1760 г. Ломоносов, как известно, был единоначальником в управлении университетом при Академии наук и гимназией. Он же инициатор и, вероятно, автор т.н."Шуваловско-го" проекта обучения (1760), автор проекта "Регламента московских гимназий". "Словесные науки" рассматривались им как обладающие наибольшей воспитательной силой. Учебные книги, созданные Ломо-

носовым по грамматике и риторике, судьба этих книг в русском обществе —весомое доказательство не только теоретического, но и педагогического, методического гения автора: роль их как основных учебных руководств для целых поколений образованных людей в России (вплоть до середины XIX в.) бесспорна. Значение деятельности Ломоносова в истории становления русского литературного языка, в создании теории его и становлении русской речи, хотя еще и недостаточно, на наш взгляд, изучены, однако не имеют непосредственного отношения к проблемам данного исследования.

То же касается и общериторической теории, в развитии которой на русской культурной почве заслуга Ломоносова огромна. Мы остановимся лишь на тех аспектах теоретической и практической деятельности ученого, которые смогут помочь нам представить и охарактеризовать его понимание педагогической речи и вклад в становление общих принципов отечественной педагогической риторики.

Прежде чем перейти к анализу текста "Краткого руководства к красноречию", сделаем несколько замечаний.

Обратимся к "Регламенту Академической гимназии" (1758). Вот как определяются в нем принципы отношений учеников и учителя и допустимые рамки словесного порицания:

1) "Учители с учениками не должны поступать ни гордо, ни фамилиарно. Первое производит к ним ненависть, второе — презрение. Умеренность не даст места ни тому, ни другому" (2, с. 515), и несколько далее:

2) "Учитель может некоторыми словами и достаточно убедительно ставить на вид ученикам их ошибки и плохое поведение, но не должен пускать в ход постыдные или недопустимые слова" (2, с. 517).

В первом фрагменте решается проблема выбора стратегии поведения в педагогическом общении. Рекомендации формируются на основании принципа умеренности (меры). Как мы уже видели, "мера" — одна из категорий, служащих для реализации наи-

более общей эстетической и коммуникативной категории — гармонии.

Интересно, что положительная целеполагающая установка, аналогичная, скажем, категории "любви" (к знанию или к личности учителя) здесь не представлена. Речь идет скорее об избежании отрицательных эмоций и чувств "ненависти", "презрения". Во втором фрагменте, содержащем рекомендации относительно норм словесного порицания, формулируются внешние требования к педагогической речи, основанные на квалификации лексических средств — "постыдная" или "непристойная" лексика из речи педагога в соответствии с обозначенными нормами исключается.

В труде Ломоносова, анализ текста которого мы будем использовать для наших целей — ("Краткое руководство к красноречию, книга первая, в которой содержится Риторика. " — далее просто "Риторика") (3) — уже начальные фрагменты содержат замечания автора об особенностях письменной педагогической речи (текста учебной книги); определенно и четко формулируются принципы изложения правил красноречия; именно последнему и посвящена большая и важнейшая часть всего руководства, так что эти принципы являются для книги вообще весьма значительными:

"Оне (правила красноречия) должны быть, первое, кратки. второе порядочны, для того чтобы они были вразумительны. третье, удовольствованы примерами, которые бы показали самую оных силу. Мы будем стараться, чтобы в настоящем нашем предприятии поступить по сим требованиям" (3, с. 4).

Итак, краткость, упорядоченность (структурированность материала), демонстративность (иллюстрирован -ность примерами) — вот основные правила, которыми руководствуется автор в изложении законов своего предмета в учебной книге.

На ломоносовской методической системе обучения риторике мы останавливаться специально не будем — это особый круг проблем, пусть и тесно связанных с теми, что нас здесь интересуют. Заметим, что эти избранные Ломоносовым принципы изложения предмета

как учебной дисциплины представляют наиболее общие законы классической (античной) риторики.

Известно, что риторике Ломоносов учился у Пор-фирия Крайского, уроженца Юго-Западной России, выпускника Московской академии 1725 года (4, с. 28— 29). Наставник Ломоносова многое для своих лекций по риторике заимствовал из знаменитой риторики Ка-усина (Nicolaus Kaussinus), французского иезуита (1580—1651). Авторитет Каусина был достаточно велик, о чем свидетельствует следующее замечание Феофана Прокоповича: "Пусть созовутся вместе, как бы на собор: Платон, Аристотель, Цицерон, Квинтили-ан, Августин, также из новейших: Еразм Роттердамский, Зоарий, Кавзин. Я умею уважать добродетель и во враге, и я никогда не откажу в красноречии Ераз-му Роттердамскому, Кавзину и другим, потому только, что они враги наши. " (5, с. 635—636). Как видим, иезуит Каусин, автор риторики, которой, по имеющимся свидетельствам, пользовался Ломоносов (4, с. 31), включен Прокоповичем в ряд наиболее зна-. чительных риторов в истории европейской культуры; в качестве такового он и воспринимался в России. Как источники "Риторики" Ломоносова упоминаются также руководства Помея (Pomey, 1619—1673) и Готшеда (Gottshed, 1700—1776); рукописные выписки из последнего, сделанные Ломоносовым, сохранились в архивах.

Глава VI "Риторики" Ломоносова 1748 г. посвященная "возбуждению, утолению и изображению страстей", во многом восходящая, как показали исследования XIX в. к руководству Готшеда (акад. Тихонравов Н. С, 1852; Будилович А. С. 1869), особенно интересна в аспекте риторико-педагогической проблематики. Именно этой части ломоносовской "Риторики" касается следующее заключение Н. С. Тихонравова: "Первая часть Ломоносовской "Риторики" перенесла теорию Готшеда на русскую почву; не только существенные положения Готшеда строго Ломоносовым выдержаны, в ней переведены буквально целые отрывки из теории красноречия Готшеда" (6, с.75-88).

И тем не менее не будем забывать, что глубина риторических взглядов Ломоносова, их последователь-

ность и стройность, системность и высокая степень обобщенности, отчетливость и оформленность провозглашенного и пропагандируемого им риторического и педагогического идеалов обеспечили его "Риторике" некое самостоятельное "новое" качество, позволившее одному из крупнейших отечественных славистов Ф. И. Буслаеву сказать: "Ломоносов написал лучшую у нас Риторику, по которой более или менее написаны все прочие" (7, с. 269).

Многочисленные замечания Ломоносова по поводу отдельных правил риторики и целых разделов своей учебной книги свидетельствуют о том творческом, свободном отношении автора к этому предмету, какое он всячески старался передать своим читателям и которое и создает особый дух его "Риторики", придающий книге новое, самостоятельное значение в отечественной культуре. "Несомненно нужно приписать Ломоносову много частных заметок, которыми он сопровождал правила и целые главы, выражая где-нибудь в заключении свой скептический взгляд на практическое значение этих же правил или повторяя настойчивые убеждения не доверяться теории, а больше учиться из опыта, не насиловать мысли механическою формальностию изложения и не увлекаться пристрастием к риторической фигуральности и игрушкам", — так определяет это авторское "я" и новое самостоятельное проявлении этого учительского, преподавательского "я" А. С. Будилович (8, с. 37).

Таким образом, "Риторика" Ломоносова как учебная книга отличается выраженностью педагогической позиции автора, изобилует эксплицитными проявлениями этой позиции (замечаниями, комментариями, наставлениями автора, обращенными к читателям), что и придает изложению диалогизирующую направленность, побуждает читателя к живому, творческому отношению к предмету и восприятию его законов и правил. Дух и мысли, а не форма и слог — вот педагогико-риторическое кредо Ломоносова, воспринятое им у своего учителя-ритора Порфирия Крайского, получившего его, в свою очередь, у иезуита Каусина (4, с. 30). Именно такой педагогико-риторический идеал наи-

лучшим образом соответствовал богатейшей натуре самого Ломоносова, его свободному, но весьма дисциплинированному творческому гению.

Поэтому "Риторика" Ломоносова как безусловный авторитетнейший образец и как широко распространенное общеизвестное пособие оказала заметное влияние на становление отечественной словесной культуры, рассмотрим те ее фрагменты, которые, став достоянием всякого российского образованного человека, в том числе и преподавателя, не могли не оказать воздействия на педагогическую речевую культуру.

Это в первую очередь те части "Риторики", в которых говорится о психологических особенностях детского возраста и способах речевого воздействия на ребенка. "Малые дети на приятные и нежные вещи обращаются и склоннее к радости, милосердию, боязни и стыду", — пишет Ломоносов (3, с. 92).

Далее, подробно излагая риторические способы психологического воздействия, наш автор, по сути дела, дает краткое руководство по одному из разделов педагогической риторики — способам педагогического речевого воздействия на эмоциональную сферу ребенка, управления его эмоциями и чувствами. Рекомендации ритору о возбуждении страстей "мягких и нежных" (т. е. присущих детскому возрасту) звучат вполне современно, и ныне каждому учителю, как представляется, было бы полезно с ними познакомиться.

Психологически весьма тонко выделяются три степени радости; обстоятельно излагаются способы возбуждения этого чувства у адресата: "К возбуждению радости в слушателях должно представить: 1) что они великое добро или иного онаго получили; 2) что оное полученное добро есть то, которое они любят; 3) что они этого долго искали. 4) ежели слушатели к приобретению оного показали какие заслуги или искусство употребили, то приложить к тому их похвалу, ибо всяк, слыша себя похваляема, радуется. " (3, с. 97).

Предлагаем также сопоставить рекомендации, данные Ломоносовым в "Риторике" и служащие к возбуждению у слушателей надежды, с принятой и в настоящее время структурой педагогической речи в знакомой

каждому учителю ситуации, когда учеников необходимо подготовить к восприятию нового предмета или новой значительной темы или проблемы. По Ломоносову, чтобы пробудить в адресате надежду, необходимо сказать: "1) что оное добро (в нашем случае знания или умения) получить возможно; 2) что в получении оного хотя есть препятствия и затруднения, однако преодолеть их весьма не трудно; 3) что к получению оного есть довольные способы; 4) что есть примеры, как другие прежде подобным образом или он сам прежде сего получал; 5) что время, место или обстоятельства к тому способны. " (3, с. 107—108). Как видим, в риторической парадигме педагогического воздействия у Ломоносова "возбуждение эмоций" тесно связано с убеждением, доказательством и демонстрацией, т. е. имеет рациональные основания, и ритор апеллирует не непосредственно и не только к чувству, но и к разуму, ratio слушателя. Очевидны и универсальный характер такой риторической парадигмы, и ее педагогическая направленность; ведь ритор, по Ломоносову (как и в античной классической традиции), предстает "как человек добрым делам и нравам учащий" (3, с. 122). Внимательное прочтение рекомендаций ломоносовской "Риторики" приводит к мысли, что отечественные традиции педагогической воздействующей речи складывались отнюдь не без влияния общериторических правил, унаследованных от классического античного образца и особенно воспринятых из русских риторик, первое место среди которых, бесспорно, принадлежит "Краткому руководству к красноречию". Образцы педагогических речей на торжественных актах в гимназиях, реальных училищах, университетах дореволюционной России носят отчетливые следы сформированной еще Ломоносовым риторической парадигмы. Так, педагогическое слово, имеющее целью пробудить желание овладеть знаниями, активизировать аудиторию, побудить ее к действиям в нужном педагогу направлении, включало и элементы ломоносовских риторических советов к возбуждению надежды (см. выше), "чести" или "честолюбия", "ревности" (как желания "и себе получить такое же посильное добро какое другой имеет. Посему ревность есть похвальна" (3, с. 123). Многие

из этих же элементов, но в ином порядке и комбинациях, служили для построения похвальных ("эпидейк-тических") педагогических речей, служивших одновременно и активизации всей аудитории, и выделению особо отличившихся учеников. Вот какова у Ломоносова структура речи для пробуждения "чести" или "честолюбия":

"1) похвалить его поступки и по обстоятельствам, по времени оные увеличить; 2) в некоторых пристойных вещах можно его предпочтить другим ему равным; 3) упомянуть, что почтение есть самое лучшее награждение великодушия и благородного поведения; 4) что все великие люди честь и похвалу любили; 5) что без сей страсти не чинились бы на свете знатные прегрешения, и великие дела к концу бы не приходили; 6) и для того ничего нет, чтобы толь велико и трудно было, чего бы честолюбивый не мог привести в состояние" (3, с. 118—119); для пробуждения "ревности" (стремления к похвальному поведению и достойным действиям, к упорным усилиям к достижению цели) Ломоносов рекомендует следующую структуру слова: показать "1) что он достоин того же добра, что другой имеет; 2) что ему будет стыдно, если он того же не получит; 3) что предки или родители его то же имели; 4) что ревность возводит на высокие степени достоинства, приобретает богатства и бессмертную славу" и пр. (3, с. 123).

Не менее полезным кратким руководством для педагога служили советы "Риторики" относительно возбуждения чувств "стыда" и "раскаяния" — советы, которыми пользовались риторически образованные воспитатели, чтобы осудить поведение или недостаточные успехи воспитанника, публично или наедине; по сути, сходным образом строят в данной ситуации свою речь (интуитивно) многие учителя и по сей день. Приведем рекомендации Ломоносова о возбуждении в слушателе чувства стыда: ". 2) показать, что другие, которые много хуже, того на себе не имеют или не делают, 3) что он от своих предков в том далече остался, и еще может быть впредь много хуже будет, 4) что другие об нем весьма худое мнение имеют и в том осуждают, 5) что в том ему уже извиниться нельзя, для того что оное

дело всем очевидно, 6) и ежели положить, чтобы того никто не знал, то надобно однако и своей совести стыдиться, 7) а особливо от того утаиться нельзя, кто знает сердца и помышления человеческие, 8) еще для приведения в большой стыд можно сказать, что о том знают люди разумные и знатные, или для своей старости почтенные" (3, с. 120—121).

Структура речи для возбуждения раскаяния: "1) предложить обстоятельно все его худые дела, 2) что в сих делах запереться нельзя, для того что всем ясно, 3) что он первый такое зло учинил или больше, нежели другие, 4) что от него не надеялись такого злого поступка, 5) что оное злое дело вредит больше ему нежели другим, 6) что для того все люди от него отвращение имеют, 7) что следствия худых своих дел скоро он чувствовать будет, 8) что очень бы хорошо было, ежели бы то злое дело не учинилось" (3, с. 124).

Большое воспитательное значение имеет и умение педагога пробудить в слушателях чувства милосердия и любви. Особенно подробно, последовательно и обстоятельно представлены в "Риторике" советы по построению речи, долженствующей вызвать в сердцах слушателей любовь "к человеку, о котором слово", также не лишенные психологической тонкости (3, с. 103—105). В совокупности с образцом слова для возбуждения милосердия эти рекомендации составляют полезный универсальный "семантический этюд" речи, который может быть в каждой отдельной ситуации превращен в законченный рисунок, обладающий значительной силой эмоционального воздействия.

Не менее важен для становления отечественной педагогической риторики и раздел "Краткого руководства" "О хрии". Хрия определяется автором как "слово, которое изъясняет и доказывает краткую нравоучительную речь или действие какого великого человека" (3, с. 238). Искусство хрии, владение которым давало большие возможности риторической импровизации, — это, по существу, искусство педагогической притчи, краткой и хорошо структурированной, а следовательно, наглядной, легко воспринимающейся и запоминающейся.

Прочтение "Краткого руководства к красноречию" в аспекте истории отечественной педагогической риторики убеждает в том, что эта учебная книга сама по себе была богатейшим в своей лаконичности сводом педагогико-риторических идей, и владение ее понятийным и практическим багажом уже давало основательную педагогико-риторическую подготовку. Человек, усвоивший не только и не столько формальные риторические тонкости, сколько самый дух ломоносовской "Риторики", ее творческое настроение, и вместе с ним получивший строгое риторическое воспитание мысли, дисциплинирующее разум и речь, приобретает необходимый (и столь недостающий современным учителям) базис педагогического мастерства — умение легко работать со словом и с помощью слова — основного инструмента своей деятельности. Мы не можем не упомянуть в этой связи и о том, что и самый язык, само это слово были во многом плодом ломоносовского гения, гармонизировавшего стихию народной русской разговорной речи с речью, "гремевшей в храмах", церковно-славянской: "Ломоносов не только не уничтожил, но утвердил отношение между двумя языками, отношение такого рода, что язык Русский, единственное основание всякого письменного слога, мог и должен был пользоваться богатством языка церковно-славянского. " (9, с. 334—335).